Линейный корабль «Свободная Россия». Главный калибр «Гебена» Черноморский флот Российской империи в проливе Босфор. Линейный крейсер «Гебен» входит для ремонта в Южную бухту Севастополя спомощью буксира.  Когда революционно настроенными моряками были отправлены на дно несколько эскадренных миноносцев и вспомогательных судов, а также линейный корабль «Свободная Россия». Вопрос с затоплением флота возник после того, как Германия в ультимативной форме потребовала возврата кораблей, ушедших из Севастополя в Новороссийск. Судьба кораблей и судов, находившихся в Новороссийске, потонула в решениях не прекращавшихся митингов, указаний из Москвы и Краснодара. Одни ратовали за возвращение в Севастополь, другие — за войну до победного конца, третьи — за самое трудное решение: затопить корабли и суда в Цемесской бухте. В Новороссийске Черноморская эскадра оказалась 1 мая 1918 года под командованием контр-адмирала Михаила Саблина. При этом адмирал поставил следующие условия: заменить красные флаги на всех кораблях Андреевскими флагами, восстановить дисциплину, привести флот в боевую готовность и немедленно уволить со службы всех, кто не желает подчиняться его решениям. Из 3500 матросов не пожелали служить при новых порядках и уволились со службы около 300 человек. Однако были вопросы, которые решить оказалось не под силу Саблину. На Северном Кавказе существовала особая Советская республика со своим Центральным исполнительным комитетом, своей армией и своими денежными знаками. При этом с московскими властями местные считались лишь тогда, когда было нужно заполучить от них снаряды и патроны. Пришедший в Новороссийск флот это «самостоятельное» правительство считало своим собственным и с первого дня пыталось втянуть его в войну с казаками и различными партизанскими отрядами, выступавшими против Советской власти. Чуть ли не ежедневно флот получал из Екатеринодара приказы выйти в море и обстрелять побережье то Кубанской области, то Грузии, то других мест. Согласно статье № 5 Брестского договора, выступление Черноморского флота из базы давало немцам повод считать мирный договор нарушенным. Саблин в это тяжелое время решил, что только подчиняясь Москве можно надеяться сохранить флот. Позиция, занятая адмиралом, как пишет в своих воспоминаниях «Черноморский флот и Северо-Кавказский военный округ в мае-июне 1918 г.» старший лейтенант Роман Левговд, дала повод Северо-Кавказскому правительству поднять против адмирала травлю в печати. Однако эта травля не изменила решения адмирала, и флот, находившийся в Новороссийске, ни разу не покидал гавани и не сделал ни одного выстрела, ожидая со дня на день возобновления войны с Германией. При этом флоту, находившемуся в Новороссийске, немцами приписывались бесчинства, которые в Азовском море вытворял отряд кораблей под командованием коммуниста Гирштейна. Саблин ежедневно бомбардировал Москву различными просьбами и требованиями по снабжению и ремонту флота. Ровно через месяц после появления кораблей Черноморского флота в Новороссийске прибыл, но не на вокзал, а прямо на каботажный мол какой-то таинственный экстренный поезд из Москвы. Он привез члена Морской коллегии Вахрамеева с большой личной охраной из балтийских матросов. Вахрамеев появился на линейном корабле «Воля» и передал адмиралу Саблину весьма секретное предписание Ленина и Троцкого: «К 19 июня утопить весь флот на Новороссийском рейде». Легко себе представить, как был поражен этим предписанием командующий флотом. Чтобы заставить командующего исполнить предписание, Вахрамеев сообщил, что командующий Балтийским флотом адмирал Щастный тоже получил предписание утопить свой флот. Приказания он не исполнил, за что был арестован, а затем и расстрелян. Адмирал Саблин наотрез отказался исполнить кощунственный приказ и получил разрешение на выезд в Москву для объяснений. В столицу он отправился вместе со штаб-офицером для поручений Романом Левговдом. В Москве адмирала Саблина ожидало горькое разочарование. За четыре дня народный комиссар по военным и морским делам Троцкий не нашел и пяти свободных минут для приема командующего флотом. После этого Саблин отправил в Новороссийск условную депешу: «До моего возвращения вещей не продавайте». По возвращении в Новороссийск старший лейтенант Левговд застал полный хаос. На рейде стоял «Гебен». В городе оперировала шайка бандитов во главе с адъютантом Главкома Калнина Хуриным. Эта шайка пьянствовала, грабила, производила обыски, реквизиции, аресты офицеров. Все это делалось под видом эвакуации населения Новороссийска, на что у Хурина имелись обширные полномочия. Немецкий адмирал, державший флаг на «Гебене», заявил, что если порядок не восстановится, он будет вынужден высадить десант. Перепуганные обыватели, в особенности представители крупной буржуазии, даже просили об этом. Чем закончилась вся эта история, известно. Победила линия Москвы — флот был затоплен в Цемесской бухте. Всего было затоплено 12 кораблей, последним из которых был отправлен на дно в районе Туапсе эсминец «Керчь». Еще 7 затопленных судов, выполнявшие функции вспомогательных, находились в составе Черноморского флота с Первой мировой войны. Научный сотрудник Новороссийского исторического музея-заповедника Юрий Антипин для нового сборника музейных «Исторических записок» подготовил исследование, в котором рассказывается об истории подъема затопленных кораблей и судов. В конце июня 1918 года в Цемесской бухте находилась германская эскадра, специалисты которой произвели определение мест затопленных судов. В конце августа 1918 года Новороссийском овладели части Добровольческой армии, у командования которой появилась возможность заполучить флот, так как своих кораблей у армии Деникина не было. Поднять лежавшие на дне бухты корабли было заманчиво, так как большинство из них находились на не очень большой глубине и были затоплены с помощью открытия кингстонов. Однако подготовленная справка по находившимся на дне кораблям содержала ряд неточностей, а из затопленных транспортов имелась информация лишь по «Эльборусу». Кстати, этот новейший бельгийский танкер в то время интересовал многих. Первыми его пытались поднять немцы, для чего переоборудовали под спасательное судно бывший крейсер «Очаков». Реализовать план подъема помешали части Добровольческой армии, занявшей Новороссийск. В первую очередь белогвардейцами извлекались с кораблей орудия, пулеметы и боеприпасы, пополнявшие вооружение бронепоездов Добровольческой армии. Из обнаруженных Юрием Антипиным архивных документов ясно, что желание иметь свой флот было и у Кубанского казачьего войска. В письме атамана Александра Филимонова Антону Деникину поднимался вопрос «о возможности использования затопленных в Новороссийске военных судов... для нужд краевого правительства и Добровольческой армии». Любопытно, что в то время не было известно о затоплении эсминца «Громкий» и еще двух малых миноносцев. Кубанские власти предложили самый дешевый способ подъема, за счет средств частных лиц. Однако противником начала судоподъема с коммерческих судов был генерал Деникин, подозревавший, что в той обстановке до поднятия боевых кораблей дело может и не дойти. Именно разногласия политического толка привели к тому, что в то время корабли Черноморской эскадры продолжали находиться на дне бухты. Стоит сказать, что и технические возможности в то время были ограничены. Однако вскоре необходимость в подъеме затопленных судов отпала, у Добровольческой армии появился свой флот. В основном за счет кораблей, переданных союзниками. Неудачной стала попытка, предпринятая англичанами по подъему «Эльборуса» в 1919 году. Решено было к данному вопросу вернуться после победы. Но это была уже победа Советской России. Первым был поднят в 1925 году Новороссийской экспедицией ЭПРОН все тот же «Эльборус», за ним в том же году — эскадренный миноносец «Калиакрия». Впоследствии они были переименованы и стали называться «Валериан Куйбышев» и «Дзержинский» соответственно. Оба погибли в 1942 году во время военных действий на Черном море. Закончили подъем кораблей в Цемесской бухте в 1960-х годах. Сейчас на дне осталось только два корабля — линкор «Свободная Россия» и эсминец «Громкий». Их подъем признан нецелесообразным.