Через месяц после нападения на Советский Союз фельдмаршал Кейтель издал приказ, в котором говорилось: «Всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться. Командиры должны изыскать средства для выполнения этого приказа путем применения драконовских мер». В Новороссийске было узаконено бить палками людей за разные провинности, а с наступлением темноты расстреливать тех, кто появлялся на улице. В Тоннельную были отправлены дети, искавшие свою мать. При этом каждому из детей было назначено наказание по приказу коменданта: «Пятнадцатилетней девочке дать 15 палок, десятилетнему и пятилетнему мальчикам по 5 палок». Карательные меры против детей применялись повсеместно. Так, одного 14-летнего мальчика публично расстреляли за опоздание на работу, а другой его ровесник, направлявшийся из Новороссийска в поисках пищи, был расстрелян после зверских пыток. Жестокий оккупационный режим в городе обеспечивали отборные армейские части, охранные батальоны СС, специальные команды гестапо и полевой жандармерии. За пять лет до появления немецко-фашистских захватчиков в Новороссийске Гитлер заявил: «Война против СССР будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом для будущего». И в Новороссийске такие «благодетели» старались вовсю. Более 32 тысяч горожан были отправлены на принудительные работы в Германию и другие оккупированные территории. В Новороссийске были уничтожены более 7 тысяч человек. В акте «О зверствах немецко-фашистских захватчиков и их сообщников за период нахождения в Новороссийске» от 18 октября 1943 года говорилось, что с сентября 1942 года оккупанты приступили к разрушению портового города, к массовому истреблению населения, совершению всевозможных издевательств, пыток, насилия. Они глумились над достоинством человека. До начала войны в Новороссийске жили более 90 тысяч человек. К июлю 1943 года гитлеровцами в городе были оставлены пять тысяч человек для выполнения оборонных работ. Остальные умерли от голода, от пыток, расстреляны, угнаны на каторжные работы в специально организованные лагеря. В день освобождения 16 сентября 1943 года Новороссийск был мертвым городом. Здесь не оставалось не только людей, но и животных. Немецкое командование 15 октября 1942 года обратилось с воззванием ко всем евреям, в котором говорилось, что они должны явиться для регистрации в гестапо с вещами и ценностями. Им было обещано право заниматься торговлей и улучшить свой быт. Утром 16 октября у здания гестапо собралось более тысячи человек, которых оцепили автоматчики, отобрали вещи, увезли на Суджукскую косу и там расстреляли. Фашисты расстреливали коммунистов, евреев, партизан, красноармейцев и всех подозрительных. В материалах фондов краевой Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков по Краснодарскому краю есть много таких фактов. По свидетельству жительницы Новороссийска Е.Козловой, «в сентябре 1942 года к клубу имени Маркова были приведены 20 девушек. Здесь их раздели догола и казнили». По данным Л.Гетман, «немецкие захватчики под видом мобилизации женщин на работы забирали их из квартир и направляли в Федотовку, а там отдавали на глумление офицерам и солдатам». Зимой много расстрелов было в северной части города, во дворе железнодорожной больницы. Собаки разрывали на куски долго не убиравшиеся трупы и растаскивали их по всему больничному двору. При вскрытии трех ям, обнаруженных во дворе гестапо, извлечено 28 трупов. Среди них тела ребенка пяти лет с раздробленной нижней челюстью, мальчика десяти лет, у которого был размозжен череп и отрублены обе стопы выше лодыжек, труп девочки двенадцати лет с кровоподтеками на теле и пятнами крови на изорванном платье, кости лица раздроблены. Все остальные тела были также зверски изувечены. В одном немецком офицерском блиндаже, на улице Комсомольской, был найден труп молодой девушки. Лицо ее обожжено, руки вывернуты, груди изрезаны ножом. В конце сентября 1942 года в городе были расклеены объявления, в которых говорилось, что желающие получить продукты из немецких складов обязаны подать в местную комендатуру заявление с указанием имени и возраста всех членов семьи. Население поверило. Собранных в середине октября по повесткам людей отправили в станицу Владимировскую, где был организован концлагерь, а затем в такие же концлагеря от Новороссийска до Тамани. Оставленные дома были разграблены, а все обнаруженные ценные вещи отправлены в Германию. В течение первых месяцев оккупации фашисты отобрали у жителей всех коров, свиней, коз и кур. Через каждые три-четыре дня на базаре делались облавы, где у граждан забирались все ценности. Грабилось и оборудование государственных предприятий, имевшихся в городе, которое также вывозилось в Германию. Женщины города от девочек до старух подвергались насилию. Молодые женщины и девушки сгонялись в дома терпимости, которые фашисты называли «кабаре», «сбыт женщин» или «тайный лагерь». Офицерский дом терпимости располагался в Доме пионеров по улице Советов. В сентябре 1942 года немецкие и румынские солдаты в селе Мысхако устроили повальное изнасилование женщин. Центром документации новейшей истории Краснодарского края было обработано огромное число документов краевых архивов, находившихся ранее под грифом секретности. Так, в одном из них, написанных К.Кузнецовой, сообщается: «Немцы сгрузили нас в лагере с маленькими детьми. Территория лагеря была обнесена колючей проволокой. Внутри находилось два сарая, у которых были только крыши. Здесь немцы разместили около 700 женщин и детей. Нас гоняли на стройку дорог, кормили один раз в день. Пища состояла из неочищенного проса и кружки кипятка. Хлеба не давали. Народ пух и умирал от голода. При мне умерло 20 женщин». Из города почти ежедневно людей отправляли в германское рабство. Сгоняли на сборные пункты под угрозой расстрела. «Через день после этого немцы объявляли, что можно получить суп, — свидетельствовала гражданка П.Сидорова. — В очереди за супом стояло несколько тысяч человек. Я лично видела, как немецкий часовой избил учительницу за попытку поскорее получить суп для детей». Людям со слабым здоровьем никакой медицинской помощи не оказывалось, их избивали и гнали на работу. С мая 1943 года из Новороссийска ежедневно в Крым, на Украину и в Германию отправляли 600 семей. В середине августа оставшаяся часть населения, без которой немцы не могли обходиться, была размещена в одном месте — в крепости Чеховки. После этого некоторых также угнали, а остальных послали на передний край своей обороны, выдвигая как заслон при отступлении. После освобождения города частями Красной армии и Черноморского флота рухнул основной рубеж обороны противника на «Голубой линии». В освобожденный Новороссийск стали прибывать люди. Первый общегородской митинг состоялся 26 сентября 1943 года. На нем присутствовало уже более 500 человек — половина из тех, кто к этому времени возвратился в город. С первого дня разрушенный город начал восстанавливаться. Уже через неделю после освобождения было завершено разминирование первоочередных для обеспечения жизни города объектов. К молодежи края оказать помощь Новороссийску обратился краевой комитет комсомола. К декабрю 1943 года в Новороссийске работали 1250 молодых людей из 37 районов края. Заявления помочь восстановить город поступали со всех уголков страны. Жизнь постепенно налаживалась.